…Белая комната, белые люди с натянутыми улыбками в белых халатах, шприц, боль и пустота, которая опять начнет заполняться с белой комнаты…
Больше она ничего не помнила. Больничное крыло какого-то здания — это было единственное место, где она приходила в сознание, чтобы вновь его потерять. Все время, кроме редких секунд в медпункте, она была настоящим зомби — никаких чувств, никаких эмоций, никаких воспоминаний или угрызений совести. Ничего, лишь пустая оболочка, знания по ведению боя и стрельбе… и Цель. В ближайшем будущем уже мертвая. Такой зомби — идеальная машина для убийства. Самое же в них приятное то, что они ничего не помнят. Когда действие наркотика заканчивается, они приходят в себя и не помнят ничего о своей прошлой жизни и своем настоящем или будущем.
Такой машиной была и она. Лайла Штэффенсон — вот как ее зовут, сообщила ей изрядно потрепанная память. Больше ничего вспомнить не удавалось. Внутренний голос подсказывал, что никого у нее нет: ни родных, ни близких, ни друзей. Но, к своему счастью, Лайла не знает, что именно они были ее первыми Целями лет пять назад, когда ей впервые вкололи наркотик, а услужливый внутренний голос об этом молчит.
И вот сейчас она вновь очнулась в той самой белой комнате. Улыбающаяся медсестра сообщила, что Лайлу просят подождать. Девушка очень удивилась — ей всегда давали не больше двух секунд, чтобы посмотреть, где же она, а потом всегда была пустота. А тут — просят подождать. Может, что-то случилось?
Она не могла утверждать наверняка, но одна мыслишка постоянно ее преследовала. Ровно до тех пор, пока ей не вкололи новую дозу. Лайла вновь удивилась — до этого вкалывали намного больше, а, следовательно, было намного больнее. Но ни одну из этих мыслей, ей не дали завершить. Но и тогда, когда память отключилась, с той же самой мыслишкой ее стал преследовать какой-то странный инстинкт самосохранения, который никогда раньше не включался. А сейчас он на все голоса вопил: «Тут что-то не так! Скоро начнутся Неприятности! Собери волю в кулак и справься с наркотиком! Ударь по нему, как по Цели и ты избежишь множества Неприятностей!» Но Лайла Штэффенсон не была бы сама собой, если бы знала что такое инстинкт самосохранения и как на него реагировать, поэтому она просто откинула эту мысль и отправилась на задание, которое, как и предвещал выше упомянутый инстинкт, ничем хорошим для Лайлы не обернулось…
Инстинкт отключился, когда Лайла через специальные очки увидела Цель. Красную метку на груди, которую с помощью очков можно было углядеть даже на другом краю земли, она, профессиональная убийца, никогда и ни с чем не спутает. И не перепутает ни с чьей другой Целью.
Цель Лайлы скользила в трех метрах от нее. Удивительно было, как такое чудо вообще могло ходить — маленький толстенький человечек на маленьких ножках и с длинными руками. «Гуманоид», — могла бы промелькнуть мысль в голове Лайлы. Но не промелькнула. Она никогда ничему не удивлялась, кроме последнего случая и никогда не присматривалась к своей Цели. Просто потому, что не позволял наркотик. Разработчики все учли. И все просчитали.
Но сейчас деятельный мозг Лайлы просчитывал свой план. Она смогла прижиться среди убийц не только благодаря наркотику — сильный мозг позволял Лайле просчитывать свои ходы и ходы своих жертв на десять, а то и больше шагов вперед. И все это во множестве комбинаций! Но память послушно все запоминала. Она вновь становилась пустой, когда прекращала свое действие старая доза наркотика и вкалывалась новая.
Лайла осторожно достала лазерный кинжал — стрелять возможности не было. Слишком много народу, слишком много свидетелей. «Слишком много палачей, если ее заметят…»
Закончить эту мысль Лайла не смогла. Наркотик, словно собака на кошку, набросился на эту мысль и разорвал ее в клочья. Она ничего подобного знать не должна. Она простая пустоголовая блондинка, у которой нет ничего кроме Цели.
И только истинный ценитель красоты, какие давно вымерли, смог бы заметить, что Лайла вовсе не блондинка и уже давно. Волосы были седые…
Да, да и еще раз да. Тело Лайлы, в отличии от ее разума, знало и помнило все и вся. Летящий в голову электрический заряд или жестокую бойню разум после прекращения действия наркотика успешно забывал, но тело — никогда. Тело оно на то и тело, что никогда, ничего не забывает…
Но Лайлу, порабощенную наркотиком, не интересовал цвет ее волос. Ее интересовала только Цель и способ ее убийства. Вот и сейчас со спрятанным и еще не включенным лазерным кинжалом в руке она торопливо следовала за своей жертвой. И вновь предательская мысль прокралась в голову Лайлы — слишком все это подозрительно, слишком тихо на рыночной площади, слишком безумные взгляды бросают друг на друга окружающие, слишком многие из них держат руки в карманах, слишком много существ не похожих на простых обывателей…
Но наркотик знал свое дело, стирая эту мысль и записывая вместо нее одно единственное слово — «убить».
Молнией пролетев мимо гуманоида, Лайла совершенно незаметно, как ей казалось, чиркнула ножом и поспешила дальше. Гуманоид к ее удивлению увернулся, словно он был готов и истошно завопил, указывая на Лайлу пальцем.
Неожиданно красная метка на груди Цели стала расплываться, а люди – резко меняться. Нет, людей тут не было. Тут были такие же, как она, убийцы, и их целью была она – Лайла Штэффенсон…

… Смазанные удивленные лица, мчащаяся на огромной скорости навстречу машина, резкий прыжок в сторону и снова все повторяется. Уже запахло паленым, в правом плече появилась зудящая непрекращающаяся ни на миг боль. Лайла была одной из лучших, но это не значило, что она единственная, кто умеет стрелять. А ее палачи умели. И очень хорошо…
… Дышать становилось все тяжелее, в боку нещадно кололо, правой руки Лайла уже не чувствовала, но бег не прекращала. Она уже не слышала звуков погони, но чувствовала – погоня есть, и никуда она не денется…